После трагической гибели Александра Дедюшко был создан сайт, который открывался отрывком из его ноябрьского (опять он, злополучный ноябрь!) интервью 2006 года: «…Хотелось бы оставить след в истории театра, кино, телевидения». Кто бы спорил: Александра Дедюшко никогда не забудут, как не забудут и его ярких ролей, удивительных героев. А мальчишки будущих поколений наверняка возьмут в пример героев его фильмов.
В годовщину гибели артиста я хочу рассказать о неизвестном Александре Дедюшко. О том, каким узнал его я за несколько лет до гибели. В фильмографии А.Дедюшко начала «нулевых» годов есть мимолетные слова: жизнь заставляла сниматься и в телевизионной рекламе. Вроде как зряшная трата творческих сил, просто заработок. Но если меня спросят: какая, на твой взгляд, самая яркая роль была у Александра Дедюшко, я отвечу, не задумываясь – в телерекламе книги «Русский характер» о Владимире Петровиче Смирнове, сыне «короля русской водки» Петра Смирнова.
Владимир Смирнов был одним из пяти сыновей П.А. Смирнова. После смерти отца, получив свою долю наследства, он занялся разведением орловских рысаков, построил конюшню на Скаковой улице в Москве. Его знаменитый Пылюга выиграл для Владимира Петровича с десяток призов на Императорских дерби. Но наступил революционный 1917 год. Владимир Смирнов попал в ЧК, где от него требовали «вернуть народу награбленное добро». Ему всегда везло в жизни, повезло и на этот раз: он бежал в Белую армию. В Крыму был опять захвачен «красными». Над сыном «водочного Наполеона» издевались долго: в течение пяти дней водили на расстрел, ставили к стенке. Комиссар командовал — сперва: «Заряжай!», а потом: «Отставить!». Плевал Смирнову в лицо, обещая расстрелять «на утренней зорьке». Конница генерала Шкуро, ворвавшись в местечко, освободила Владимира Смирнова. На корабле Белой армады с тысячами таких, как он, Смирнов покинул Россию. В Константинополе бывший миллионер, известный коннозаводчик, оказался без копейки денег и даже хотел застрелиться. Но природный смирновский оптимизм отвел беду. В поисках средств к существованию, решил возобновить выпуск «смирновской» водки. Своей рукой рисовал этикетку, создал для нее бутылку. Так началась история Smirnoff. Владимир Петрович выпускал свою водку в расчете на офицеров белой эмиграции. Но у русских денег было мало, а турки пили свою араку. Потом, спасаясь от турецких событий, переезжает во Львов, оттуда – через Варшаву и Прагу — во Францию, где в местечке Курбевуа под Парижем арендовал водочный заводик. Умер он в Ницце в 1934−м, подписав с американцем Р.Кунеттом договор о производстве «смирновской» на территории США. Законность этого шага теперь оспаривают многие ныне живущие Смирновы. Считают, что даже в эмиграции, под угрозой голодной смерти, не имел права пользоваться торговой маркой отца.
Потомки самого В.П. Смирнова отметают эти претензии, т.к. в эмиграции уже не действовали законы Российской империи. У них же теперь претензии к американским владельцам Smirnoff, которые, по их мнению, нарушили все условия договора, в котором было сказано, что розлив и производство водки В.П. Смирнова должно было проходить лишь под его личным контролем. Теперь они хотят потребовать у американцев компенсацию за использование марки. В 1933−м, будучи уже тяжело больным, Владимир Петрович надиктовал жене Татьяне Макшеевой воспоминания о прожитой жизни, которые и вошли в мою книгу «Русский характер». Изучая их, я проникся к Владимиру Смирнову огромной симпатией и состраданием. В СССР остался его сын, который будет арестован и проведет многие годы в сталинских лагерях, остался любимый брат Николай, судьба которого сложится не менее трагично. Да и жизнь Владимира Смирнова в эмиграции складывалась очень не просто.
Я не принимал участие в кастинге актеров для участия в телерекламе книги, и, увидев Дедюшко в роли Смирнова, был просто поражен: это был настоящий Смирнов, во всяком случае, именно таким я его себе и представлял. Удивительное портретное сходство – это еще пол-дела. От Дедюшко, например, в сцене расстрела Смирнова шла такая неукротимая энергия, что создавало просто фантастическую житейскую достоверность происходящему на съемках. Это было удивительное, ни с чем не сравнимое чувство! Я словно бы стал свидетелем реальных событий. Смирнова, избитого в кровь, выводят на расстрел. «Креста на вас нет», — говорит он своим палачам. Пожилой чекист поворачивается к комиссару: «Не надо, комиссар». Затянутый в кожу куртки, перетянутой ремнями, он растерянно держит в руке револьвер, озираясь по сторонам. В реальной жизни чекисты вели Смирнова на расстрел в предгорьях Машука. Он шел в рубахе, распахнутой на груди, пел веселые песни, шутил, рассказывал своим палачам веселые анекдоты. Те пожалели «веселого барина» и расстрел не состоялся. Вернулись назад, чтобы выслушать грязную брань от комиссара: «Да я вас с ним вместе — всех — расстреляю!».
В день, когда снимали сцену расстрела, я не успел познакомиться с Дедюшко. Эпизод отнял у него все силы, и он уехал домой отсыпаться. Знакомство состоялось на съемках другого эпизода: ночью в дом Владимира Смирнова врываются чекисты. Комиссар видит старинную икону в драгоценном окладе и приказывает ее «реквизировать». Но на пути чекистов встает Смирнов. Он просит не трогать отцовскую реликвию. Его бьют, валят на пол. Он встает на колени: «Можете меня убить, но икону я вам не отдам». Комиссар сдирает с иконы дорогой оклад и кидает ее в Смирнова. Икона падает, раскалываясь надвое. Владимир Петрович бросается подбирать обломки, отталкивая чекистов. Позже он увезет икону за границу, и она будет сопровождать его во всех заграничных мытарствах. С ней его проводят и в последний путь. Дедюшко, выслушав мой рассказ, спросил: «А где могила Смирнова?». На французском кладбище Ниццы, похоронен он в большой братской могиле, ответил я. «Как — в братской, почему?» — поразился он. Я пожал плечами: видимо, у его вдовы не было средств. Помню вдруг побелевшее лицо Дедюшко, ту гамму чувств, что отразилась в его глазах: боль, сострадание, растерянность. Видимо, теперь он по-другому увидел и свою роль, и своего героя.
Тот эпизод, к сожалению, не сняли. Дедюшко очень переживал, ходил недовольный, раздраженный. Легко понять его состояние. Жанр телерекламы, где все рассчитывалось по секундам, не давал простора таланту настоящего драматического героя. «Не понимаю, — говорил он, — почему не снять настоящий фильм о Смирнове? Снимают «чернуху», а тут такой человек, такая уникальная судьба». Я пожал плечами: Александр, он же производил водку, а не картины писал, как Фрида Кало. А водка у нас под запретом. Пить – пьем, но говорить об этом, а тем более снимать про нее кино – извините. Как историк водки я с этим сталкиваюсь постоянно. «…Но, черт побери, ведь это не про водку! – горячился он. – Это же про нашу историю, нашу русскую эмиграцию!». А потом и он столкнулся с запретами на алкоголь. Снимали эпизод «Водочный завод Смирнова в Курбевуа под Парижем». Двое, судя по всему, личности темные, колдуют в подвале возле бочек. Распахивается с треском дверь, буквально влетает Смирнов. В длинном пальто, в шляпе. Глаз – бешеные. «Это – что?» – хватает он мутную бутылку со «смирновской» этикеткой. «Смирновъ!». «Это пойло, а не «Смирнов»! – кричит он в раздражении и кидает бутылку в стену. Но бутылку приказали «вымарать» — хоть и антиреклама, но – водка. Переснимали несколько раз. В завершающем сюжете бутылки не было. В первом кадре — рука Смирнова, в другом – звон и россыпь стеклянных осколков: Это не Смирнов»! Мальчишки во дворе, сам слышал, кричали, играя в футбол: «Это не Смирнов!», сильный вышел эпизод, запоминающийся, «классический».
Настоящий фильм про историю Владимира Смирнова, его отца, о котором мечтал Александр Дедюшко, не снят и по сей день. Уже, видимо, и не снимут, ведь больше нет человека, который сумел бы так ярко сыграть эту роль, как это сделал Александр Дедюшко, актер удивительного дарования, потрясающий мастер киновоплощения.
|
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
